Пролетарский район. Дом культуры трубогибочного завода. В его зале начинается объединенный съезд СКР, ПКР, НКР, УКР и ЗКР. (Политические партии: Серьезные Коммунисты России, Правильные Коммунисты России, Настоящие Коммунисты России, Убежденные Коммунисты России, Забубенные Коммунисты России.) Съезд собирается в обстановке конструктивности, корпоративности, секретности и секъюрити. Зал от пола до потолка задрапирован красным, на заднике сцены профиль Вечно Живого. В зале суетно, шумно и дискуссионно. Слышится: "Вы ренегат, вот кто!" – "Сам ренегат!" – "А чего ты меня на "ты" называешь?" - "Это ты меня на "ты" называешь, а я теня на "вы" называю!"…
Со сцены к залу в очередной раз взывает секретарь координационной комиссии съезда.
Секретарь: - Товарищи! Прошу тишины! Президиум в полном сборе, я объявляю съезд открытым! Кх-х-мм! (Прочищает горло). Товарищи! Мы собрались здесь, в этом зале, чтобы в обстановке единения и консолидации...
На сцену неожиданно выбегает человек в синем прокурорском мундире с золотыми пуговицами, он потрясает какой-то бумагой.
Человек в синем: - Товарищи! Прежде чем мы начнем работать, я обязан ознакомить вас с сенсационным документом. Из него неопровержимо явствует, что Кремль решил запустить в вентиляционную систему нашего Дома культуры галлюциогены, чтобы с их помощью моделировать наше поведение по той схеме, которую…
Секретарь: - Товарищ Илюшин, передайте ваше сообщение в президиум и займите свое место в зале. Мы изучим ваш документ и примем надлежащие меры.
Илюшин (горячо): - Спасибо! Большое спасибо! (Спускается в зал, устраивается в первом ряду и немедленно погружается в сон).
Секретарь: - Слово для открытия съезда предоставляется Первому секретарю партии Серьезных Коммунистов России товарищу Зюмганову Гервандию Андроновичу.
Аплодисменты. Часть зала встает. Другая часть остается сидеть. Зюмганов жестом усаживает своих сторонников.
Зюмганов: - Товарищи! Мы собрались здесь, чтобы объединиться, сплотиться и превратиться таким образом в несокрушимый монолит. Мы должны образовать из наших партий нерушимый избирательный блок и с его помощью победить на предстоящих выборах. Но прежде чем объединиться, мы должны вначале, товарищи, размежеваться. Так учил Вечно Живой, так учит нас материалистический диалектизм. (Аплодисменты, возгласы "Правильно!", "Долой ликвидаторов и отзовистов!".) Коммунизм, товарищи, дело серьезное, и ни в коем случае нельзя относиться к нему несерьезно. А что делают некоторые товарищи? Превратно истолковав принципы свободы и демократизма в коммунистическом движении, они, по сути, призывают отказаться от парламентской борьбы, сосредоточившись лишь на работе в массах и трудовых коллективах. Это, товарищи, серьезная ошибка, Прошли времена партячеек на предприятиях, настали, товарищи, времена кропотливой парламентской работы. Если к этому подойти правильно, то добиться можно гораздо большего, чем заговорщицкой деятельностью и стихийными выступлениями. Так учил Вечно Живой, так учат основоположники материалистического диалектизма!
Продолжительные аплодисменты. Возгласы "Верно сказано!", "Вот это по-научному!", "Товарищи, не слушайте соглашателя!". Внезапно со своего места срывается и взбегает на сцену Илюшин. Он размахивает листком бумаги.
Илюшин: - Товарищи! У меня в руках только что полученное неопровержимое свидетельство того, что Кремль облучает участников съезда гамма-бета-лучами! Быть может, именно в эту минуту идет облучение! Вы ничего не чувствуете, товарищи?.. Я лично чувствую! Чувствую, как оно вот сюда (стучит себе по голове) входит!
Секретарь: - Хорошо, товарищ Илюшин, передайте ваш документ в президиум, мы его внимательно изучим и дадим вам письменный ответ.
Успокоенный Илюшин передает бумагу в президиум, спускается со сцены, усаживается на свое место и немедленно засыпает.
Секретарь: - А теперь слово имеет Председатель партии Правильных Коммунистов России, представляющий колыбель революции, город Вечно Живого, хорошо нам известный товарищ Тятькин.
Бурные аплодисменты. Часть зала встает, однако другая часть продолжает сидеть и даже не аплодирует. Тятькин бодрым жестом усаживает своих сторонников.
Тятькин: - Правильно говорил предыдущий оратор, мы должны объединиться, чтобы сообща дать бой буржуазии. И правильно он сказал, что надо освобождаться от тех, кто порочит высокое звание коммуниста. Но тут надо еще крепко подумать, с кого начать. Если выступающий намекал на нашу партию, то могу заявить однозначно: в обиду себя не дадим. Руки коротки! Вечно Живой учил: хотите узнать правду, спросите у рабочего класса. А рабочий класс в один голос говорит, что Зюмганов вступил в соглашение с буржуазией, переметнулся на ее сторону. Так что нечего с больной головы на здоровую! Но я согласен, что имеются в коммунистической среде провокаторы и горлопаны. Вперед, дескать, на баррикады, на бой кровавый, святой, дескать, и правый. Орать в мегафон да с бомжами по улицам шастать, это всякий может. Конечно, когда в мозгу две с половиной извилины…
На сцену вновь взбегает Илюшин. Обе руки его подняты, и в каждой по бумаге. Вид у Илюшина взволнованный сверх всякой меры.
Илюшин: - Товарищи! Товарищи! Экстренное сообщение! Нам угрожает опасность! Сведения из самых надежных источников! Сейчас, в эту самую минуту, сюда мчатся грузовики, набитые конголезскими солдатами. Чтобы под видом международного пограничного конфликта…
Секретарь: - Хорошо, хорошо, товарищ Илюшин. Президиум благодарит вас за бдительность. Давайте ваши материалы, возвращайтесь на место и продолжайте отслеживать события.
Илюшин: - А ответ когда дадите?
Секретарь: - Согласно закону о прокуратуре, в месячный срок.
Илюшин: - Спасибо, товарищ, большое спасибо! (Удовлетворенный, возвращается на место.)
На сцене уже стоит новый оратор – приземистое существо, наружно схожее с артистом Толоконниковым из кинофильма "Собачье сердце". Это Виталий Ампиров, лидер партии Забубенные Коммунисты России. Видно, что он очень возмущен намеком Тятькина, который, кстати, не покинул еще сцену. В руках Ампирова мегафон для уличных мероприятий, который он направил в зал, и готов уже что-то выкрикнуть. Секретарь пытается предотвратить беспорядок.
Секретарь: - Товарищи! В целях единения и консолидации наших рядов предлагаю спеть коммунистическую народную песню "Красный сарафан". Поем стоя. Дружненько, дружненько! Запевайте, товарищ Ампиров!..
Зал неохотно встает и вразнобой подтягивает Ампирову: "Ты-ы по-ошей мне, ма-атушка, красны-ый са-арафа-ан, я вступа-аю в па-артию рабо-очих и кре-естьяа-а-ан…" Ампиров завывает сиплым козлетоном, Тятькин поет неплохим баритональным тенором, Зюмганов лишь имитирует вдохновенное пение. Как только песня угасает, Ампиров вскидывает руку со сжатым кулаком.
Ампиров (надрывно): - Рабочий класс страны Советов клеймит позором обуржуазившуюся верхушку ренегатских так называемых коммунистических партий! Лишь мы, боевой авангард пролетариата, партия Забубенных Коммунистов России, днем и ночью ведем сражение с антинародным режимом! На улицы, товарищи, на баррикады! Мир коммуналкам и хрущевкам, война особнякам и двухуровневым квартирам с видом на Неву!
Тятькин (угрожающе): - Это ты на кого намекаешь, шантрапа эдакая? Сам с уличным отребьем якшаешься, так мечтаешь, чтобы и приличные люди в подворотнях ютились?!
Ампиров (истошно): - Вот он, голос ренегата-перевертыша! Искоренять их всех! Вперед, товарищи! Долой!..
Ампиров выхватывает из-за пазухи небольшой серп и, размахивая им, наступает на Тятькина. Тот, не растерявшись, вынимает из кармана брюк средней величины молот и начинает отражать им наскоки Ампирова.
Зюмганов (пробуя их урезонить): - Товарищи, товарищи! Материалистический диалектизм учит нас, что газы при нагревании расширяются, а при охлаждении, наоборот, сжима…
Раздается вопль. Это Ампиров попал Тятькину серпом по пальцам. Однако тот молота не выпускает и мужественно продолжает фехтовать с Ампировым. Серп и молот высекают друг из друга искры. Из одной искры, угодившей на занавес, возгорается пламя. Оно символизирует мировую революцию, народный гнев и грядущие катаклизмы.
Секретарь (к залу): - Товарищи делегаты! В связи с возросшей пожароопасностью в работе нашего съезда, посвященного консолидации и единению, объявляется перерыв!
Пылающий занавес медленно задвигается.